99c98ce9     

Лазарчук Андрей - Там Вдали За Рекой



Андрей ЛАЗАРЧУК
ТАМ ВДАЛИ, ЗА РЕКОЙ...
Они продрались сквозь последние, особенно густые заросли - и
оказались на краю пустоши. Как раз до этого места и дошел Артем весной, и
Васька Плющ тоже был здесь, а дальше пройти оказалось невозможно: вот эта
глина, которая сейчас такая светлая и твердая, тогда была липкой грязью,
он сразу же провалился по колено, еле вылез сам и с большим трудом вытащил
потом сапоги. Однако уже месяц стояла сушь, высохло даже Сашино болото, и
глина, должно быть, тоже высохла. Васька говорил, что в тех местах, откуда
он приехал, были точно такие же глинистые низины, совершенно непроходимые
весной и осенью, но летом вполне сухие и даже гладкие, хоть на скейте
гоняй. Ну, посмотрим...
- Пойду проверю, - сказал Артем тоном, не терпящим возражения; да
никто, пожалуй, и не собирался возражать. Почему-то было страшно не то что
ступать - даже смотреть на эту голую и гладкую, как обглоданную кость,
землю. Сега подал ему оплавленный конец шнура: "Обвяжись". Артем
обвязываться не стал, просто намотал шнур на руку.
Сначала глина под ногами была твердой, как стекло, потом - стала чуть
пружинить, подаваться. Но и только. Он отошел шагов на двести - пока
хватало шнура. Повернулся, помахал рукой. На пустошь спустились Сега,
Ветка и Фрукт. Сега пропустил двоих вперед, махнул Артему рукой: иди, мол.
Артем двинулся, стараясь держать шнур натянутым. Черное пятнышко туннеля
было едва различимо. Срез горы был бледно-красным, трава наверху и у
подножия - бледно-зеленой. И про глину под ногами можно было бы сказать:
бледно-белая. То ли сероватая, то ли голубоватая, то ли желтоватая.
Местами попадались прожилки и островки травы, желтой пижмы и синих
колокольчиков. Колокольчики были огромные, с кулак. Артем вытащил из
кармана "сосну", проверился. Радиация была нормальная, фоновая.
Чем ближе к горе, тем податливее делалась глина под ногами. Местами
казалось, что идешь по болоту. Так, в сущности, и было. Лишь вместо травы
и переплетенных корней - высохшая корка грязи.
Я самый тяжелый, подумал Артем. Я пройду - и те сухари пройдут. А я
пройду.
У него было какое-то непонятное чутье на топкие места. Сашино болото
он мог перейти с закрытыми глазами. Никто больше не мог, а он мог.
Но здесь, когда дошли, наконец, до края, до того места, где из топи
вновь проступила железнодорожная насыпь с проржавевшими насквозь, в
кружева, рельсами - он почувствовал, что устал. И что еще чуть-чуть - и
его просто потянуло бы в самую трясину. Как если бы поменялись местами
какие-то плюсы и минусы...
На насыпи они сели. Даже Фрукт был ненормально серьезен, не говоря
уже о Ветке. Ветка хмура всегда.
- Сойдет, - сказал Артем. - Обратно будет легче. Обратно всегда
легче.
- Как с горки, - подхватил Сега.
- Пошли, что ли, - Артем встал.
- Что-то я есть захотела, - сказала Ветка.
- Вечно ты... - сказал Артем.
- А правда, давайте пожрем, - обрадовался Сега. - И тащить меньше.
- Притомились, - буркнул Артем.
- Тебе хорошо говорить, - сказал Сега, - ты вон сколько жратвы под
шкуркой таскаешь. А взять меня или, скажем, Урюка...
- За Урюка получишь, - сказал Фрукт.
- Все равно пошли, - сказал Артем. - У горы, может, дрова есть. Не
сырое же мясо глотать...
У тяжелых ворот, запирающих жерло туннеля, остановились. По сторонам
насыпи рос ивняк, Артем спустился, вырубил две сухие жердины, разделал на
дрова, сложил между рельс шалашик и бросил внутрь термитную спичку.
Вспыхнуло сразу. Сега нанизал на проволоку за уголки подуше



Содержание раздела